Марина Аничкова, режиссер: «Мне мало того, что я имею в качестве актрисы»

Одни знают Марину Аничкову как разноплановую актрису Челябинского академического театра драмы им. Наума Орлова. Другие уважают ее как талантливого режиссера, третьи – как организатора громких творческих проектов. Четвертые слышали о ней как об обладательнице премии «Золотая Лира-2009». Студенты актерского курса Челябинской академии культуры и искусств за глаза называют любимого педагога мамой и с удовольствием посещают ее занятия. А еще Марина Юрьевна любящая жена и заботливая мама. О том, как успеть в жизни реализовать все намеченное и чувствовать при этом себя счастливой – наш разговор с актрисой, режиссером, педагогом Мариной Аничковой.
Со мной можно договориться, но давить бесполезно
– Папа у меня москвич, мама вятская, встретились в Свердловске, где я и родилась. Родители юристы, к театру в семье никто отношения не имеет. Хотя папина родня – очень артистичные люди, и он мечтал быть артистом, но не сложилось. Был бы хороший комедийный актер.
– Какой девочкой была Марина Аничкова?
– Хорошей! (Смеется.) Послушная, но всегда со стержнем. Со мной можно было договориться, но давить было бесполезно. Помню, когда мне было четыре года, мы всей семьей собирались на парад, и на меня решили надеть беретик, бежевый такой, с червячком. Мне этот червячок был до того противен, что я ни в какую беретик не соглашалась надевать. Дошло до чуть ли не до развода родителей: вся семья поскандалила, и меня поставили в угол. Я упрямо стояла до ночи, не могла попросить прощения, пока надо мной не сжалились и не положили спать. В результате червячка завернули на другую сторону, и страсти улеглись. В принципе, такие вещи проявляются в характере до сих пор: я долго могу терпеть по жизни, но если что-то случилось, бываю очень категорична. Могу с человеком расстаться навсегда, вычеркнуть его из своей жизни.
– Вы считаете, что это все-таки идет от вашей природы, а не от воспитания?
– Да, я думаю, от природы. Меня трудно разозлить, но в итоге я могу поступить очень серьезно. Иногда мне самой бывает тяжело от этого.
– Когда вы поняли, что хотите быть актрисой?
– Сколько себя помню. У меня не было никаких других мечт. (Улыбается.) Я всегда играла в это и занималась этим с детства. Сама себя записывала в различные кружки: в танцевальный, в кукольный, в театральный.
– Марина Юрьевна, первый выход на публику помните?
– Это-то – да. (Смеется.) Я жила в бараке, там были занавесочки между комнатами, откуда можно было выходить, объявлять... Я очень рано начала выходить на публику в таком большом смысле. В первом классе мы готовили театрализованное представление «Ах, ты, девочка, чумазая, где ж ты ручки так измазала?». Естественно, чумазой девочкой была я. Потом был детский телевизионный театр «Спутник», в котором я занималась с семи лет, вела телепередачи для детей, играла большие роли в полнометражных детских спектаклях.
В премьеру спектакль еще не рождается
– Когда вы попали в Свердловское театральное училище, это был органичный переход от детского театра?
– Да, это вообще произошло для меня незаметно. Другого пути я не видела. На актрису я хотела учиться только в Москве, но, приехав туда, испугалась. Даже пробовать не стала, увидев толпу в 350 человек на место. Вернулась домой и пошла в угоду родителям на теплоэнергетический факультет УПИ, но от судьбы, как говорится, не уйдешь. На заключительный экзамен я не пошла. Вместо этого в последний день сдала документы в Свердловское театральное училище, о чем ни разу не пожалела: у нас были великолепные педагоги, очень хорошая школа.
– Учеба давалась легко?
– Да!!! Все было легко и просто. На самом деле, первый курс – это просто детские игры из детского сада, всякие хлопки, запоминалки и прочее.
Первая главная роль в театре у меня была в пьесе с символическим названием «Самая счастливая». Наум Юрьевич Орлов давал всем молодым актерам громкие дебюты – главные роли. И я получила эту роль в первый же сезон работы в театре. Это был замечательный спектакль, который ставил режиссер Эдуард Ливнев, сейчас он работает в Москве. К сожалению, я сыграла всего два раза и ушла в декрет. Наум Юрьевич долго сердился, он на меня рассчитывал, а я его подвела. Говорила – я быстренько рожу и прибегу – и правда, когда сыну исполнилось четыре месяца, уже вернулась на сцену и вновь играла Машу Ветрову. Но все равно какое-то время было упущено, и многие роли прошли мимо меня, их сыграли другие актрисы… Долгое время на мне был поставлен жирный крест.
– Сколько ролей с тех пор было сыграно?
– Я никогда их не считала. Много, на самом деле. Трудно подсчитать, более шестидесяти.
– Когда идет премьерный спектакль и юбилейный – 20-й, 50-й, они отличаются?
– Конечно! Потому что, как говорится, в премьеру спектакль еще не рождается. Спектаклю к десятому он становится на ноги, и все приходит в норму. Лично у меня к премьере роль почти всегда бывает готова, характер персонажа, так сказать, вызревает. Хотя, конечно, постоянно открываешь в нем что-то новое и через двадцать, и через сто спектаклей.
– Новая роль – вы ее проживаете, внутренне принимаете? Это отражается на каких-то личных моментах?
– По большому счету, я думаю, нет. Хотя какие-то мистические вещи иногда происходят, перекрещиваются. Почему-то в определенный период жизни тебе попадает та роль, с которой у тебя есть точки соприкосновения именно сегодня. А чтобы роль влияла на жизнь – это вряд ли, ведь театр – это все-таки игра.
– Есть ли какая-то роль, которая стала неизгладимой в жизни?
– Пожалуй, нет. Может, просто еще не попалась.
Первый спектакль поставила раньше, чем получила диплом
– Марина Юрьевна, почему вы решили получить второе образование?
– Мне мало того, что я имею в качестве актрисы. Потому что творческих сил, видимо, гораздо больше, чем приложено, и хочется еще. Вообще, я очень люблю учиться, а в какой-то момент я вдруг почувствовала, что могу разобрать спектакль, пьесу, и мне это интересно. Накопленный практический сценический опыт потребовал теоретических знаний, и мы вместе с мужем на пятом десятке жизни пошли учиться заочно на режиссерский факультет Челябинской государственной академии культуры и искусств, курс профессор Вячеслава Анатольевича Петрова.
– В театре вас сразу приняли как режиссера?
– Как режиссера? Наверное, да, спасибо моим коллегам-актерам. Я не могу пожаловаться, все получилось как-то само-собой. Не потому, что получила диплом театрально режиссера. Первый свой спектакль я поставила даже раньше, чем окончила институт.
– Что это была за работа?
– «Звездопляс». Так сложилось в театре, что я к тому времени уже делала режиссерские работы на уровне капустников, юбилейных вечеров – прикладывала свои силы в качестве автора. «Звездопляс» родился из капустников, из наших пародий, которых накопилось достаточно много. Я предложила их объединить в спектакль-шоу пародий, в этакую «музыкальную драматическую тусовку». Орлов дал добро, и мы с удовольствием это сделали. Играли пять лет, он нас неплохо кормил, и в театре были аншлаги. Эти номера долгое время были востребованы на различных концертах, нас часто приглашали, и мы получали живые денежки.
– За вашими плечами уже не один спектакль...
– В нашем театре я поставила пять спектаклей. В 2000 году было музыкальное киноревю «Вчера, сегодня и всегда» – такая прогулка по музыке ХХ века: ни одного слова, только живое пение и танец. Затем были два спектакля для детей, и в 2008-м – варварская комедия «Цианистый калий с молоком или без». В Театре юного зрителя был взят в репертуар мой спектакль по пьесе Толстого «Власть тьмы», поставленный с выпускниками актерского курса Н. Ю. Орлова, а еще я сделала там три детских спектакля.
– Какие у вас дальнейшие планы как у режиссера?
– Я так думаю, что этой деятельностью буду заниматься. Хотя для меня актерская профессия на первом плане. Я ее бросать не хочу. Поэтому режиссерская работа пока идет параллельно, тем более что есть куда приложить свои силы – я веду свой актерский курс в Челябинской академии культуры и искусств. Я нашла в преподавании тот кайф, который держит, несмотря на маленькую заплату. Мне очень нравится общаться с молодыми, я получаю от них хорошую подпитку и вижу отдачу – результаты своего труда, что тоже очень приятно. В следующем году мы уже будем спектакли ставить. А сейчас пока у нас отрывки из произведений, но их настолько много – практически вся классическая драматургия уже размята. (Смеется.)
А в театре сейчас такое время, что денег на постановки вообще не дают. Но театр должен жить, и спектакли должны появляться. Пока мы с группой актеров работаем самостоятельно над одной пьесой. Что из этого получится – пока не знаю, но хочется сделать эту работу и показать.
– Как вас воспринимают студенты?
– Студенты? Надо у них спросить. (Смеется.) Мы ведем курс вместе с мужем Сергеем Чикурчиковым. Знаю, что за глаза нас иногда называют мамой и папой. Как уж меж собой зовут, не знаю. Но есть ощущение, что они нас уважают, даже любят, наверное. Побаиваются немного – отношение такое, как к родителям. Может быть, потому что в 17 лет они оказались фактически в наших руках. Многие из них иногородние, остались без поддержки родных, не расставались с семьей до этого. Есть ребята из неполных семей, и Сергей олицетворяет отеческое начало.
– Судя по вашим словам, и вы как мама к студентам относитесь?
– Ну, да. Может быть, даже излишне. Говорят, что нельзя с ними так.
– У вас легко получить зачет или экзамен?
– …Если они не готовы, мы просто не выпустим их. (Улыбается.) Нет, не легко.
– К экзамену подходите как к оценке собственной деятельности?
– Да, безусловно, совместной такой деятельности. Насколько ученики воплотили все то, что я пыталась в них вложить.
– А вы можете сравнить студентов той поры, когда вы учились, и нынешних ребят?
– Как ни странно… Да, для меня это было очень странно. Вроде молодежь совсем другая сейчас – улица другая, жизнь другая… Но, видимо, территория творчества – она какая-то заповедная. Потому что наши ребята – будто не с этой улицы. Они с утра до самой ночи, точно так же, как мы в свое время, в академии торчат. Такое впечатление, что кроме этого им больше ничего не нужно. Они готовы заниматься сутками – им времени мало, и такое впечатление, что никуда кроме театра не ходят вообще.
– Дети вас чему-то учат?
– Конечно. Они меня учат пониманию сегодняшней жизни, я на все пытаюсь смотреть их глазами.
– Вы актриса, режиссер, педагог. С Сергеем Ивановичем создали «Аничков мост». Какие проекты еще ведете?
– Такая больная любимая тема – конкурс песни имени Клавдии Ивановны Шульженко, который будет проходить уже третий год. Он занимает большую часть моей жизни, очень хочется, чтоб он был, и я вижу потребность в этом у актеров. На этот конкурс мы получили уже более 100 заявок из многих городов, не только Челябинской области, это Омск, Казахстан, Уфа, Саратовская область. Потому что это тоже территория творчества, которая раскрывает актеров с другой стороны, которая помогает им еще какие-то грани таланта проявить. Очень трудно в этом году – у нас нет материальной поддержки практически никакой, но все равно мы решили его провести.
Я очень счастлива в браке и не боюсь этого
– Вы уже не один раз упомянули о Сергее Чикурчикове, вашем муже.
– Ну конечно же! Друг, соратник, брат, муж, стена, помощник абсолютно во всех начинаниях... У нас поделены сферы деятельности. Конечно, я бы без него столько не успела.
– Когда вы впервые увидели этого человека, сразу поняли, что это судьба?
– Я вам так скажу: не знаю, насколько это для печати. Вобщем-то, искра пробежала сразу. Это было очень давно, 35 лет назад, мы были оба несвободны… Роман начался тогда. Потом мы расстались надолго, а через девять лет встретились и создали семью свою.
– Как распределяются в вашей семье обязанности?
– Сережа снимает с меня массу всяких проблем. Что касается дома, квартиры – он мне помогает везде. Я уже давно не хожу в магазины с тяжелыми сумками, тот же ремонт – все его забота.
– Вы счастливы в браке?
– Я очень счастлива. Я не боюсь этого.
– В чем секрет счастливой семейной жизни?
– Скорее всего, во взаимопонимании, во взаимоуважении. В любви – от этого слова никуда не денешься. Она должна быть обязательно. Еще я счастлива потому, что Сережа очень хороший отец. У него и нашего сына настолько близкие отношения – думаю, он ему больше, чем друг. Они просто друг без друга существовать не могут. Иван уже седьмой год живет в Санкт-Петербурге, но не проходит дня, чтобы они не перезванивались, иногда говорят больше часа – мы с сыном будто не расставались.
– Вы строгая мама?
– Да. Я построже буду, чем Сергей.
– Как вы отдыхаете?
– Очень мало мы отдыхаем. Честно говоря, не умеем мы это делать, через три дня начинаем скучать по работе. Люблю отдыхать так, чтобы была природа и были книги. Я читаю-читаю-читаю, восполняю то, что в течение года не успеваю, и, в принципе, мне даже больше ничего не надо.
– ...Но если вдруг вы попадаете на море – это остается не только в вашей памяти?
– Да! (Смеется.) Однажды мы организовали групповой выезд на море, 57 человек с детьми – такой табор из Челябинска, Екатеринбурга и Питера. Нет, мы отдыхали очень хорошо, но все-таки энергию нужно было куда-то девать, и на прощание такой гала-концерт там забубенили, весь поселок Лоо запомнил. (Смеется.) Даже те, кто не видел – тот просто слушал, сидя в своих дворах, не понимая, что происходит . Были разные инструменты – фортепьяно и две скрипки, флейта и еще куча всего, вокалисты и танцы, чего там только не было. Весело…
– Марина Юрьевна, складывается такое впечатление, что у вас не бывает плохого настроения.
– Бывает. Лучше всего его работой изгонять, но и Сережа меня, конечно, спасает. Не знаю, как, но умеет меня выводить из этого состояния. Так что долго в депрессии я не пребываю.
Статья опубликована в разделах: Наука и учеба